11 лет после аварии: что скрывает семья Кончаловского и Высоцкой

Жизнь после аварии

Они казались людьми из разных миров. Он — признанный режиссёр с громким именем и сложной судьбой. Она — хрупкая, стремительно идущая вверх актриса с открытым взглядом и южным светом в голосе. Их союз сначала восприняли как очередной эпизод — мимолётный, слишком контрастный, чтобы стать настоящим. Но всё оказалось гораздо глубже. Жизнь приготовила им такой удар, что выдержать его смогли бы единицы. Об этом пишет дзен-канал «Зеркало Экрана».

Осень 2013 года. Вечер во Франции. Обычная дорога, арендованная машина, в салоне — семья. Лыжи, Париж, прогулки, детский смех — всё это было за день до. Один поворот меняет всё. Машину выбрасывает навстречу чужому автомобилю. Металл врезается в металл. Звук, который запоминается навсегда. А потом — тишина. Такая, от которой внутри становится пусто.

Самое страшное достаётся ребёнку. Девочка, которой было всего десять. Та, что недавно появлялась в телевизоре рядом с мамой, уверенно держалась в кадре, смеялась. В ту секунду всё исчезло. Её увозят на вертолёте. Врачи говорят то, чего не хочет слышать ни один родитель. Кома. Граница между жизнью и смертью, где каждое движение стрелки — как по стеклу.

За Машу борются — сначала во Франции, потом в России. Счета за лечение — непосильные. Шансы — минимальные. Родители молчат. Делают, что могут. Продают, ищут, консультируются, не спят. Говорят только друг с другом — коротко, сдержанно. Каждое слово — на вес слёз.

Был момент, когда показалось: улучшение. Она начала дышать без аппаратов. Отец впервые за долгое время сказал прессе хоть что-то об этом. И как будто сам испугался сказанного — почти сразу состояние ухудшается. С тех пор — никакой публичности. Только работа. Только надежда. Только ожидание.

Высоцкая — актриса, телеведущая, человек, которого привыкли видеть с улыбкой — живёт теперь с двойным лицом. Снаружи — всё та же легкость. Внутри — годы, прожитые в состоянии тревоги, где каждое утро начинается с одного вопроса: «Как сегодня Маша?»

Кончаловский редко говорит о семье. Но однажды, в редком интервью, обронил, что до сих пор не может простить себе тот поворот. Тот момент, когда секунду всё было в порядке — и сразу стало иначе. Ему нечего сказать Юлии, потому что всё уже сказано без слов. Она слышит его молчание. Понимает.

С тех пор в жизни этой семьи нет случайных шагов. Всё имеет вес. Даже венчание, прошедшее тихо, почти тайно — в Пскове, под сводами древнего храма. Не жест, не красивая церемония. Заявление. Себе. Богу. Друг другу.

Сын Пётр — в стороне от камер. Учится, растёт, мечтает об архитектуре. Его редко упоминают, но он есть. Он рядом. Он выдержал всё это вместе с ними — и стал сильнее.

Сейчас Маша всё ещё в том состоянии, где время течёт иначе. Её сознание — за границей доступного. Но она жива. И каждый день — это уже победа. Каждый вздох, каждый отклик на звук или прикосновение — маленький сигнал, что где-то там внутри всё ещё идёт борьба.

Ранее мы рассказывали, как живет Родион Газманов.

Фото соцсети